"Россия — грандиозная страна, в истории и в современной жизни которой причудливо сплетаются самые разнообразные идеи, веяния и влияния. Путь ее необычайно сложен, не во всем еще и разгадан, она всегда в движении, и мы можем лишь гадать, как сложится ее судьба".
Г. В. Свиридов
Третья мировая война для Свиридова была данностью, и при том не какой-то дальней, гипотетической, а данностью абсолютно текущей, реальной. Из "Музыки как судьбы": "Третья мировая война началась и Советский Союз уже проиграл ее, сдав страну почти без боя, погубив наш русский народ, его вековую историю, которая закончилась так позорно и бесславно. Вечное проклятие апостолам зла и сатанизма и всем их пособникам".
Интересно, что упоминание о Третьей мировой войне есть в записях за 1983 год. Уж там-то почему? У нас такой, казалось бы, несгибаемый генсек Андропов, у нас ещё такая риторика про "СССР — гарант мира"… А вот пророк Свиридов всё предвидел.
Сегодня Третья мировая война перешла в новую фазу. Свиридов гениально-пророчески понял, где она начнётся, каковы причины, кто зачинщики. Ближневосточная земля, которую Георгий Васильевич называл "жизнедающий пуп человечества", породила такой силы нарыв, который, лопнув, может погубить человечество. Россия не останется в стороне. Украинский кризис — одна из метастаз глобальной опухоли — может довершить убийство Русского мира, начатое в 80-х — 90-х. И, безусловно, сейчас совет и помощь Свиридова, как великого не только политического мыслителя, публициста, но я бы сказал больше — религиозного пророка, — абсолютно необходима. Иначе мы можем просто потеряться в массе безоценочной информации, можем приходить порой к каким-то выводам, которые ещё глубже загонят нас в тупик, в нерешаемые проблемы, а может быть, и в конечную гибель всего человечества. Из Свиридова: "Я вижу, что мир хаотичен не первородно, т. е. это не первородный хаос, а сознательно организованный ералаш, за которым можно различить контуры той идеи, которая его организует. Идея эта — ужасна, она сулит гибель всему, что мне дорого, что я любил и люблю, всему, что я сделал (и что будет истреблено за ненадобностью), и самому мне".
Свиридов не был тем композитором, который сочинял музыку ради самой музыки. Безусловно, он писал музыку ради великой сверхличной цели. Когда композитор начинает выражать своё внутреннее "я", которое представляется ему значительнее Бога и значительнее Народа, Рода и Природы, тогда получается идея прямо сатанинская. Вообще, сатанизм — это то, с чем Свиридов реально боролся во всей своих ипостасях — и как язычника, и как коммуниста, и как православного. Идеей Свиридова, ради которой он жил, творил, писал и так долго, к нашему счастью, не умирал, будучи глубоко больным, был, безусловно, миф о России. Миф не в плане какой-то сказки или лукавой историчекой подтасовки, а в плане героического мифа и религиозного мифа. В конце концов, Ветхий Завет, особенно Книга Бытия — это тоже собрание мифов. Вот такой миф Свиридов творил о России. Это была его цель. Всё остальное вторично — ноты, музыка, мелодия, формы. Даже, может быть, десятерично по значению и для композитора, и для нас. Свиридов, без сомнения, является одним из центров русской национальной идеи, крупнейшим русским национальным идеологом.
Во время нашей встречи в 1988 году Свиридов наговорил большое слово о "Поэме памяти Сергея Есенина", и оно так понравилось Георгию Васильевичу, что он неоднократно это слово вместе с поэмой просил ставить меня в эфир на Первой программе Всесоюзного радио и даже включил в компакт-диск, который издавался при его участии. Здесь чётко выражена троичность Русской идеи и русской истории, невозможной без ведической, христианской и советской составляющих. Вот слова Свиридова о финале "Поэмы": "Иногда его трактуют, что я вдруг славлю просто так… Нет, это совсем другое. Это ведь громадный колокольный звон! Это бессмертие! Как бы поэт, душа которого взлетает в небо, и он бьет в этот небесный колокол. Месяцем бьет как бы в этот огромный колокол мироздания. Это преображение. Вознесение. Бессмертие творчества!.. Там такие вихри космические какие‑то — какая ж тут может быть радость? Это не радость, это… трагедия ведь не может кончаться унынием никогда… Понимаете, это слишком великое… понимаете, жертва принесена. Плакать над этим… нельзя. Такие события, как революции, гражданские войны, — это события слишком большие. Их кончать какой-нибудь, так сказать, похоронной нотой — это будет ничтожно. Потому что это громадные слишком события. Они носят в себе космическое. Ибо событие революции — нашей вот, Русской Революции — оно имело гигантское значение для всего человечества. И имеет! И тогда бурлил мир, и мир бурлит и сейчас… Поэтому последняя часть — это… как древняя молитва знаменного распева. Тут нельзя было уже ни песню делать, ни романс, ни какие-то такие формы. Есть такой церковный праздник — Вознесение. Вот у Есенина тоже много в поэзии таких элементов церковных, как во всем русском искусстве. Потому что русское искусство в своей основе — это христианское искусство. И у меня в музыке очень много этого христианского элемента … у меня есть и молитвы, и вместе с тем есть богоборческие разные вещи — как в нашем времени это всё, всё перемешалось".
В дневниках Свиридова можно найти много противоречивых суждений и о революции, и о советской власти, и конкретно о каких-то персонажах нашей истории — древней, советской и новой. Но вышеприведённые слова — это то, что Свиридов хотел именно сделать достоянием как можно большего числа людей, транслируя это на радио и включив в диск. То есть идея полифоничности мировоззрения Свиридова выражена им здесь предельно чётко. Он говорит о своём коммунистическом космизме, он говорит о христианстве, но ещё не будем забывать, что сама идея вселенской, космической жертвы — это, безусловно, идея ведическая. Это очень древняя языческая идея.
Ведь что такое язычество? Это не ругательное слово на самом деле, и Свиридов подчёркивал это в разговорах со мной. "Язычество" — от слова "языки". "Языки" — это "народы". Язычество — это попросту народность. И во многом мировоззренческая триада Свиридова напоминает известную Уваровскую триаду, только на место самодержавия поставлен коммунизм. Помните Уваровскую триаду? Православие, самодержавие, народность. Свиридовская триада — это модификация, Георгий Васильевич не изобрёл её с потолка. И хотя Свиридов говорит в слове о "Поэме", что мелодически её финал "как мелодия знаменного распева", в главном — это древняя пентатоническая мелодия из самого раннего русского народного календаря. Календаря, который, кстати, насквозь язычески религиозен. То есть здесь, в этом только одном произведении "Небо — как колокол" столкнулись три религиозных воспевания: космизм коммунистический, космизм языческий, а также христианский, потому что эту жертву можно понимать как и евангельскую. Как это в Свиридове умещалось? А вот так, как мы слышим. Вот эта полифоничность и даёт грандиозность свиридовского творчества, являет Россию в полноте.
Теперь остановимся более подробно на трёх основных столпах свиридовского мировоззрения.
Любители и знатоки фольклора знают цитату из Свиридова, которая начинается словами: "Часто я вспоминаю свою Родину, Курский песенный край"… Это настоящий панегирик русской народной песне. Правда, содержится сожаление о том, что так пели до 50-х годов. "Сейчас, — написал Свиридов, — я думаю, так уже не поют". Хочется порадовать читателей — поют, и в Курской области тоже. Я делаю фольклорную радиопрограмму вместе с великим фольклористом Вячеславом Щуровым. Он и его студенты в Курской, а также в соседней Белгородской (и много где по России) и в 10-х годах XXI века собирают уже цифровые записи. Каким-то чудом Россия смогла захватить народный звуковой слой, и он уже воспроизводится в музыкальны учебных заведениях, домах культуры, при школах искусств, при храмах (в воскресных школах поют детские ансамбли). Эта музыка не погибла, Россия здесь прошла тот ужасный момент, когда это могло исчезнуть. Если бы Свиридов сейчас жил, он увидел бы, как расцветает во многих местах аутентичная, подлинная древняя народная, то есть языческая, музыка.
Свиридов говорит, собственно, о красоте древних напевов, о язычестве как о народности, а не религии. Но обратите внимание: в творчестве Свиридова, особенно хоровом, воспеваются древние боги русского ведического мира. Купала, Коляда, Лада, Леля… В "Песне про бороду" — явлен Велес. Да-да, один из главных богов нашего пантеона, никто другой. Свиридов прекрасно это знал… "Там за млечными холмами" на слова Есенина — это космические древневедические идеи. Это идёт от Аркаимской древности, от того, что фрагментарно сохранилось в Ригведе. Подобного рода вселенские образы Свиридова, они, конечно, из глубины дохристианских тысячелетий. Ведь православие, начиная с византийских времён, видело землю центром мира, человечество — центром приложения Божьих сил. В писаниях на "Шестиднев" одного из авторов литургии, святителя Василия Великого, земля плоская, солнце крутится вокруг неё, а Луна не светит отражённым светом Солнца, а светится сама по себе, то есть для освещения Земли в ночное время, чтобы помогать людям. Такая вот человекоцентристская картина мира. Космос находится вне сферы интересов христианства. Свиридов же весь вовлечён в космос.
Откуда Свиридов мог узнать о дохристианских, праславянских религиозных воззрениях? Дело в том, что именно он рекомендовал мне прочитать великие произведения своего товарища, Бориса Александровича Рыбакова, директора Института археологии РАН, декана исторического факультета МГУ. Его главные книги — "Язычество древних славян" и "Язычество древней Руси". До Свиридова я не знал, признаться, о существовании этих книг. Они появились на свет в 80-х годах, поэтому на фоне общественных катаклизмов многие их так и не узнали, не прочитали, но у каждого образованного человека эти две книги, безусловно, дома должны присутствовать (это слова Свиридова). То есть он не на уровне какой-то интуиции говорил о такого рода вещах и воплощал их в музыке, а совершенно сознательно, на основе многолетнего общения и творческой дружбы с величайшим исследователем древних воззрений наших предков Борисом Рыбаковым. Также он встречался и на эти темы говорил со Львом Гумилёвым. Поэтому Свиридов не только европейский композитор, что безусловно, но и несколько шире — евразийский. В частности, Свиридов был наслышан, откуда пошла наша земля, а также европейская культура и вообще все так называемые индоевропейские или индоиранские народы. Для него уже не было секретом, что это заволжский Южный Урал и, в целом, евразийская Великая степь.
Мировоззренческая триада в Свиридове никогда не бывает разрывной. Возьмём "Время, вперёд!" Советская музыка — да, но она и языческая. Где-то и христианская. Но только, конечно, очень где-то, только в общих каких-то положениях, в жизнеутверждении. Всё-таки христианство — это миросозерцание светлое, противоположное в этом смысле буддизму или каким-то гностическим течениям вроде манихейства. У Свиридова мы видим именно жизнеутверждение.
Скажите, в такой музыке можно соврать? Нет. Советский ли композитор Свиридов? Да. Или он воспевал ценности СССР из-под палки, за ним дядя из ЦК стоял, по спине его стучал, чтобы он такое сочинял? Нет, конечно. Это было внутри Свиридова. И поэтому нравится это кому-то, не нравится, но Свиридов — величайший именно советский композитор. Говорить в таком ракурсе о других гениях эпохи я бы не взялся. Свиридов воспел советскость и как тягу к справедливости (разве не об этом финал Бёрнсовского цикла?), и как космическое устремление.
Да, вы прочитаете в "Музыке как судьбе" множество, скажем так, претензий к Советской власти. Но обратите внимание: когда СССР не стало, какой горечью наполнились дневники Свиридова, в первую очередь он горевал об утрате государства. Свиридов понял, что именно советское государство, которое как-никак стояло на принципах справедливости, было явлением для России абсолютно спасительным.
Вот фрагмент воспоминаний племянника Г.В. Свиридова, президента Национального Свиридовского фонда А. С. Белоненко: "Я приехал к дяде из Крыма, где отдыхал, 30 августа, и мы вместе с ним на даче в Жуковке смотрели по телевизору концерт "победителей" у Васильевского спуска. Нас обоих поразили чудовищная безвкусица, какая-то безудержная вакханалия, ликующее торжество черни. Дикторы всех каналов наперегонки соревновались в остроумии по поводу показа балета "Лебединое озеро" 19 августа, и казалось, что этот балет был им ненавистен ничуть не меньше советского строя, гибель которого они восторженно приветствовали… Помню, после окончания трансляции концерта Свиридов сказал: "Если новая власть пришла с подобным, то она не сможет удержаться надолго…"
Понятно, что все части мировоззренческой триады Свиридова интересовали его только в том случае, если они служили на благо, на пользу и ради будущего Русского народа. А в творчестве самого Свиридова — на сотворение мифа о России. Совершенно очевидно, что Советский Союз Троцкого, Свердлова, Зиновьева, Каменева и прочих "иностранцев", как он их называл", Свиридову был не просто неприятен, он был органически им ненавидим. Слово "Троцкий" у него ругательное, такое, как в семье моей украинской бабушки было слово "Бандера". И как сейчас Бандеру и Власова пытаются поднять на пьедестал кое-где, так пытаются обелить и Троцкого и говорят — он был хороший, либеральный, как жаль, что он не победил, надо его реабилитировать. Но для Свиридова сатанинская, русофобская сущность троцкизма была очевидной.
А вот дальше история России по Свиридову значительно сложнее. Маленькая цитата: "Сталин упросил Горького вернуться в СССР для важного дела — сохранение сбережений культурных сил после страшного разгрома, учинённого бандой троцкизма. И Горький постарался выполнить свою историческую миссию. Пусть не всё удалось ему, но зверская травля русской интеллигенции была прекращена. Получили гражданство в искусстве многие писатели, художники, композиторы". То есть это свиридовский взгляд на сталинскую советскую эпоху. Надо сказать, я разделяю его полностью. Знаю, что разделает и ближайший друг Георгия Васильевича Александр Филиппович Ведерников, с которым я, кстати, советовался по вопросам, поднятым в этом материале.
Про свиридовское православие. Тут более-менее всё ясно. Монументом высится в русской культуре хоровой цикл "Песнопения и молитвы".
Но сказать, что, вот, Свиридову прямо поголовно нравилась вся церковная музыка, в том числе, скажем, хоры "синодалов" и вообще богослужебные песнопения XIX века, я не могу, потому что я нашёл в его дневниках критику этих произведений. Смысл такой, что за фигурациями, за красивыми аккордами заслонён сам смысл православия, сам Христос. Отсюда — невероятная простота, отсутствие "композиторских зубов" в свиридовской литургике.
Безусловно, к концу жизни Свиридов всё более становился христианином, только опять очень по-русски. Его интересовала только та христианская музыка, в которой есть русское начало. Поэтому я прекрасно представляю, как отнёсся бы Свиридов, скажем, к сочинениям известных графоманов, которые сочиняют, притом очень неуклюже, вторичную музыку по-католически. Как сказал Георгий Васильевич по похожему поводу: "это какая музыка, которую уже кто-то однажды ел".
Но в целом русская православная музыка к концу жизни Свиридова занимала всё больше места в его творчестве, а русское православие — в мировоззрении: "Православие — музыка статична, все внутри, в душе. Мелодия — хор — гимн. Восторг мира! Выразительность интонации. Идея — свобода. Инструмент — от Бога — голос, хор. Иррациональное!"
Хотя тут есть ещё одно "но". Оно касается отношения Свиридова к священным текстам. Я видел правку Свиридовым текста знаменитого 103-го псалма, с которого начинается одно из главнейших священных действий нашей церкви. Там выкинуто, вырезано, уничтожено всё, что касается известного государства на Ближнем Востоке. Вот так. С точки зрения канонического православия — это просто грех, но Свиридов иначе не мог. Он всюду сохранял некую дистанцию, всюду сохранял право на собственную трактовку и делал музыку только так, как представлялось ему самому важно и хорошо. Он никогда и никому не отдался и не покорился до конца. Он сплёл всё воедино.
Почему мировоззренческая триада Свиридова так важна сейчас? А потому что начинается очередной жуткий внутрирусский раздрай. Сохранился черновик письма Свиридова Белову. Георгий Васильевич пишет Василию Ивановичу: "Вас постараются сейчас рассортировать и поссорить, рассорить (верное ли это слово?). Способ этот старый, но очень действенный. Для этой цели — одного возвышают, другого унижают". То же самое происходит и сейчас. Есть люди, которые кричат: "Только "православие, а всё остальное провались пропадом, все вы бесы, кто не православные — все советские, все язычники". Язычники утверждают, что православие — это чужеродное духовное рабство. С другой стороны, есть такие совершенно упёртые — не хочется говорить слово коммунисты — "коммуняки", которые будут лить грязь и на народность, то есть язычество, и на православие. И кричать, что всё это прислужники мирового капитала. Каждый раз это несправедливо. Свиридов это знал. Он многократно подчёркивал это и в беседах со мной. Каждый раз, когда вбивают клин по идеологическому принципу в стан людей, искренне любящих Россию, пусть с позиции социальной справедливости, пусть с позиции народности, пусть с позиции христианства, — каждый раз это делают вредители России. Сегодня это наблюдается всё чаще. И если лидеры коммунистов демонстрируют терпимость и уважение к Церкви, то некоторые видные церковные деятели делом жизни сделали антисоветизм. Понятно, что это делается специально для уничтожения России, понятно, что ряд эти персонажей не просто так учились в западных вузах, и понятно, в какую организацию там принимают между первым и вторым курсом. Мы должны поставить заслон антисоветизму и русофобии, откуда бы они ни исходили. Как и зачёркиванию родной истории хоть под "антиязыческими" (антинародными) или антиправославными флагами. И Свиридов здесь — наша духовная опора.
Поэтому Свиридов и практически изъят из федеральных СМИ теми, кто их контролирует, теми, кого сам Георгий Васильевич сочно описал: "Вы люди принципиальные, в этом вам не откажешь, Вы насаждаете в России шенбергианство, колонизируете нас по заветам Ант. Рубинштейна, который также насаждал здесь мендельсоновщину. Возможно, что вы и подобные вам люди, делающие похожее в других областях жизни и преуспеете — обратите русских в колониальный, бесправный народ (и сейчас он — полубесправный): без веры, без Бога, с выборочно дозволенной собственной культурой и историей, с оплеванным прошлым и неясным будущим. Тогда — вы будете на коне и силой утверждаемые, насаждаемые вами кумиры обретут известность, но всё равно никогда не обретут любви. Но возможно и другое — возможно, что вам не удастся попрать и окончательно унизить достоинство русского человека, тогда вы будете названы своими именами".
Вернём Свиридова в народную жизнь — вернём себе Родину. Нет — нам даже пыльной резервации никто не даст. И музыка Свиридова будет носиться космическим вихрем над оскудевшей планетой, не находя приюта, ибо мы станем её недостойны. "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною"
